Виктор Боченков

1812 г.

БИБЛИОТЕКА ОТЕЧЕСТВЕНННОЙ ВОЙНЫ 1812 ГОДА

Виктор БОЧЕНКОВ

Староверы в войне 1812 года

«Москва такая стала, что слезам подобно...»

Старообрядческое Рогожское кладбище основано было в Москве в первой половине 70-х годов XVIII века. Разрешение было дано командированным сюда по случаю эпидемии чумы графом Г.Г. Орловым. Скорее всего, из-за особых обстоятельств оно носило устный характер, но было согласовано с императрицей Екатериной II 12. В 1776 году первая часовня, возведенная на кладбище, была перестроена в каменный храм во имя святителя и чудотворца Николы. В 1793 году завершилось строительство вместительного Покровского храма. Долгое время считалось, что автор его проекта — известный архитектор М.Ф. Казаков, однако относительно недавно И.К. Русакомским в рукописном отделе библиотеки Академии наук (Санкт-Петербург) были обнаружены чертежи Покровского собора, подписанные «архитектуры первого класса помощником» Иваном Марченковым. Сравнение показало, что Покровский храм выстроен именно по ним, отличия незначительны и вызваны стремлением увеличить объем 13. В 1804-м было получено разрешение на строительство третьего храма при Рогожском кладбище, и к 1810 году оно было завершено. «Рогожские храмы своими внушительными размерами, богатством внутреннего убранства, сжатыми сроками строительства и оформления интерьеров со всей очевидностью свидетельствуют о финансовой мощи и религиозном рвении московского купечества, большинство которого являлось прихожанами этого старообрядческого центра», — заключает историк и филолог Елена Юхименко 14.

На кладбище редко служили литургию. Чаще, по соображениям конспирации, в переносных походных церквях, в частных домах. Рогожские храмы не освящались и, несмотря на внушительные размеры, оставались, по сути, часовнями. В литературе их так порой и называют. Но священники на Рогожском кладбище появились одновременно с возведением этих величественных церквей. Старообрядцы принимали их особым чином от официальной «великороссийской церкви», как называют ее герои П.И. Мельникова-Печерского.

Именно к этому писателю мы хотим обратиться за некоторыми свидетельствами.

Вот как характеризовал он положение старообрядцев накануне наполеоновского вторжения. Надо учесть, что именно в ту пору, с возникновением Рогожского кладбища, шло активное становление старообрядческого предпринимательства и крупного капитала, формирование особого типа «русского хозяина», как определил его впоследствии публицист Владимир Рябушинский. «Расчетливые, бережливые и осторожные в делах своих, старообрядцы постепенно накапливали миллионы и, что гораздо важнее, умели сохранять их нерастраченными в своих родах. Они не банкрутились вследствие рискованных торговых предприятий; они не пускали сыновей своих в государственную службу, и оттого дети и внуки их не превращались из купцов, ворочивших миллионами, в промотавшихся дворян со вчерашним гербом и дворянским дипломом, приобретенным посредством прапорщичьего чина. Миллионными придаными не покупали они дочерям своим титулы сиятельства и превосходительства. Постоянно с чувством презрения относясь к откупам (то есть к предпринимательству, связанному с торговлей вином и водкой. — В.Б.), московские старообрядцы никогда в них не участвовали. Ведя таким образом свои дела, они не расточали, а постоянно собирали богатства, и ко времени французского разгрома в Москве было уже немало старообрядцев, владевших миллионами» 15. Храмы Рогожского кладбища выстроены были не на государственные, а на собственные деньги старообрядцев.

Перед вступлением французов в Москву немалая часть прихожан Рогожского кладбища выехала из города, как и большинство жителей. По распоряжению московского градоначальника, генерал-губернатора графа Федора Ростопчина шла эвакуация государственного имущества, раненых. Были вывезены в том числе чудотворные иконы: Иверская, Смоленская, Владимирская. Всего, конечно, спасти не удалось. Что касается храмов Рогожского кладбища, то инициатива спасения их имущества принадлежит тогдашнему священнику Ивану Матвеевичу Ястребову.

«Известно, что вступление неприятеля в столицу было совершенно неожиданным для ее жителей, которых граф Ростопчин до последнего часа обнадеживал в безопасности Москвы, — писал в «Очерках поповщины» П.И. Мельников-Печерский. — Известно также, что из самых даже кремлевских соборов не успели вывезти заблаговременно драгоценности, которые и сделались добычей наполеоновской армии. Драгоценности Рогожского кладбища тоже, разумеется, остались на своих местах. Поп Иван Матвеевич не бежал, подобно другим, в виду неприятеля, хотя и имел к тому все средства, — он остался хозяйничать на Рогожском. С помощью нескольких работников иконы, книги и все церковное имущество он успел скрыть в нарочно вырытых, а потом засыпанных на кладбище могилах. Ограбив Москву, французы пожаловали и на Рогожское кладбище, но, не найдя, чем поживиться, оставили его нетронутым» 16.

Это спасение старообрядцы приписывали особому Божьему покровительству.

Священник Иоанн Ястребов прослужил на Рогожском почти полвека. Он упокоился 19 декабря 1853 года, в возрасте 83 лет.

В 1912 году журнал «Церковь» опубликовал фотоснимок иконы святителя и чудотворца Николы, уцелевшей во время нашествия наполеоновских войск. В то время этот образ находился в иконостасе у северной алтарной двери в храме Рождества Христова на Рогожском кладбище. Размеры иконы — около двух аршин в высоту и более аршина в ширину (в одном аршине 72 сантиметра). Она была украшена серебряным, вызолоченным окладом чеканной художественной работы, который удивительным образом остался незамечен мародерами. На оборотной стороне по этому случаю была впоследствии сделана памятная надпись полууставом: «Лета 7320 при губительном нашествии неистовых полчищ Наполеона, насильственною рукою везде и в сем Божественном храме обнажавших святыню благолепного ея украшения, похищавших и самые малоценнейшие вещи, видимое на сем образе позлащенное сребро, находившееся непрестанно пред очами оных злодеев, не хранимое никем и не защищаемое, прославляя Господь чудесами великого угодника своего святителя Николу, благоволи соблюсти невредимым и от вражеских святотатственных рук неприкосновенным» 17. Икону не успели спрятать, и она осталась на произвол грабителей. Когда прихожане Рогожского кладбища вернулись, были поражены, что такая дорогая реликвия уцелела. Оклад, чудом не доставшийся французам, был утрачен в советское время...

Примечательна другая сохранившаяся до наших дней икона, архидиакона Стефана, точнее — дверь в диаконник. На ней видны следы от рубленых ударов. Дверь также находилась в Христорождественском храме. Очевидно, французам нужно было пробраться в алтарь, нет ли там какой поживы. Дверь они взломали. Позже в том месте, где дерево хранит следы глубоких выбоин (его не стали реставрировать), нанесли надпись: «Следы неистовства неприятелей, оставленные сентября 3 дня 1812 года». Обе иконы и памятные надписи на них свидетельствуют, что спрятать и спасти удалось все же не все ценности.

Обе эти реликвии экспонировались в прошлом году на выставке «Москва старообрядческая. Отечественная война 1812 года», организованной митрополией Московской Русской Православной старообрядческой Церкви (РПСЦ) при поддержке правительства Москвы. Она проходила в том самом Христорождественском храме, который пока не освящен.

Когда отмечалось столетие Отечественной войны, историк-старообрядец П.И. Власов установил, что на Рогожском кладбище квартировал французский отряд, его командир разместился в доме священника Иоанна Евфимовича, поселившегося здесь в 1810-м. Французская конница стояла в Покровском храме. Так что П.И. Мель-ников-Печерский не совсем прав, говоря, что неприятельские войска оставили Рогожское нетронутым. Хотя, конечно, если б не находчивость Иоанна Ястребова, урон был бы больше.

С сентября 1812-го по январь 1813 года должность городского головы в Москве исполнял старообрядец, купец первой гильдии Прокопий Дмитриевич Шелапутин. Как было сказано, предшественник его уехал из города перед вступлением Великой армии. Указом Александра I в 1812 году Шелапутин «за усердие, оказанное чрез пожертвование на пользу государственную значущих сумм», получил звание коммерции советника. В 1825 году был возведен в дворянское сословие — уникальный случай для старообрядцев! Его брат, московский первой гильдии купец, коммерции советник, почетный гражданин Антипа Шелапутин, владел крупной шелковой фабрикой на Яузе. В 1812 году он по призыву Александра I также внес пожертвования на борьбу с захватчиками. Увы, всех жертвователей-старообрядцев мы вряд ли сосчитаем... Как указывал П.И. Власов, портрет П.Д. Шелапутина, написанный русским художником и архитектором шведского происхождения Александром Лаврентьевичем Витбергом, а также жалованная грамота на дворянство хранились в числе реликвий Музея 1812 года, организованного к 100-летнему юбилею Отечественной войны 18. Могила П.Д. Шелапутина и его супруги, известной старообрядческой благотворительницы, сохранилась на Рогожском кладбище до наших дней. Она теряется среди современных захоронений: в советские годы кладбище утратило конфессиональный характер. Строгий, непримечательный с виду черный саркофаг затерт соседними металлическими оградками.

Недавно в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) было обнаружено и опубликовано письмо известного старообрядческого коллекционера, антиквара, собирателя книг Тихона Федоровича Большакова к матери, брату и сестре в Боровск. Он сообщал им, как поздней осенью вернулся в Москву, уже оставленную Наполеоном. Письмо это — еще одно ценное свидетельство очевидца. Бог весть, как попало оно в руки поэту Петру Вяземскому, сохранившему этот двойной лист зеленовато-серой бумаги, исписанный убористым почерком с витиеватыми «хвостиками»-завитушками букв «б», «д», «у». Восемнадцатилетний автор еще не был тем самым Большаковым, благодаря которому пополнялись книжные собрания М.П. Погодина, Ф.И. Буслаева, В.М. Ундольского, Румянцевского музея.

«...И ехали мы к Москве, где были сражения, что где Боровский перевоз по сю сторону к Москве, — сообщал Большаков. — Мы ехали по дороге, по обеим сторонам валяются лошади, а деревни все выжжены, в иной деревне осталось двора два и пять, а есть в больших деревнях и по двадцати дворов, и везде валяются лошади. <...> Стал я подъезжать к Москве, и слез я у кладбища (Рогожского. — В.Б.), и зашел я на кладбище. Думал я, что тетушка Анна на кладбище, и сказали мне, что уже ее нету недели четыре, и она уехала по Гуслецкой дороге верст за 40, и живет она там в деревне. И пошел я от кладбища к Москве, и такой смрад, что итить нельзя. И я шел, закрывши рот и нос, и то такой смрад, такая вонь, что Боже упаси. И пошел я в Москву часа за два до рассвета, и пришел я прямо к Лобному месту, и дождался свету и стал смотреть, что Москва такая стала, что слезам подобно. Боже создатель всея твари до чего допустил такого злодея, что сделал над святынею и надо всей окрестности Москвы. Во-первых, скажу я вам, что с Ивана Великого колокольни крест снят и глава во многих местах пробита окошками, а где был большой колокол и второй рев и третий праздничный, то это все разбито порохом, и колокола лежат на земле. Едва устояла Ивана Великого колокольня, во многих местах треснула, и что каменного мосту была башня вплоть до основания разорвана порохом, и набережна во многих местах изломало камнями, которые летели от башни, и деревья разломило до корня. Еще по этой стороне, как итить по набережна, ограда Кремля в двух местах разорвало порохом, и по всей набережна лежат кирпичи, что и проехать нельзя. В Кремль и понынча не пускают никого» 19.

Первые распоряжения по приведению города в порядок отдавал П.Д. Шелапутин.

В том же письме Т.Ф. Большаков упоминал, что в храмах Рогожского кладбища служились повседневные литургии, чего не бывало ранее. Сюда стекалось множество народа. 6 декабря сам Тихон Федорович приехал на Рогожское на службу. То был день святителя Николы, Мир Ликийских чудотворца (в народе — Никола зимний). В следующем, 1813 году литургии были запрещены: богослужение привлекало немало нестарообрядцев. Точнее, их разрешили служить лишь «по необходимости».

В отличие от поповцев, чьим духовным центром стало Рогожское кладбище, старообрядцы-беспоповцы не признавали священства, считая, что в результате церковных реформ патриарха Никона оно отнято Богом. Но жизнь продолжалась, а следовательно, оставалась необходимость в церковных таинствах, совершаемых священником, например причастии, венчании. Беспоповская богословская мысль пыталась решить и другой важный вопрос: о духовном антихристе, будто бы уже воцарившемся на земле, о спасении в этих условиях. Разные способы решения этих вопросов легли одновременно в основу разделения беспоповской ветви старообрядчества на разные толки и согласия, дав толчок появлению целого пласта старообрядческой литературы. Поповцы не признавали духовного пришествия антихриста, оставаясь убежденными, что он должен явиться во плоти, осязаемо, «чувственно». Отношение к церкви господствующей определялось каноническими правилами. Всплеск богословской полемики здесь приходится на середину и вторую половину XIX века, когда с появлением своего митрополита у поповцев была восстановлена полнота трехчинной церковной иерархии.

Одновременно с Рогожским во время эпидемии чумы в Москве возникает беспоповское Преображенское кладбище, основанное старообрядцами-федосеевцами во многом благодаря незаурядной энергии купца Ильи Алексеевича Ковылина. В комплекс его построек входили часовни, богадельные дома, больничные корпуса. Это был целый поселок, кремль, обнесенный стеной с шатровыми башнями. Количество прихожан Преображенского кладбища к началу XIX века исчислялось тысячами, не считая тех, кто проживал в его приютах. Как и Рогожское, Преображенское кладбище располагало значительными материальными ценностями. В 1809 году его настоятелем стал московский купец Григорий Степанович Гончаров, организовавший в 1812-м эвакуацию кладбищенского имущества в село Иваново Владимирской губернии. Для этого потребовалось около трехсот подвод. Туда же выехали и насельники кладбища.

Примечания

12 Юхименко Е.М. Старообрядческий центр за Рогожской заставою. М., 2012. С. 8.

13 См.: Русакомский И.К. Храм Покрова Пресвятыя Богородицы на Рогожском кладбище // Церковь. 2005. Вып. 7. С. 22–27. Указание на 1804 год в качестве даты постройки храма ныне признано неточным.

14 Юхименко Е.М. Указ. соч. С. 17.

15 Мельников П.И. (Андрей Печерский). Очерки поповщины // Собр. соч. в 8 т. М., 1976. Т. 7. С. 407.

16 Там же. С. 438.

17 [Власов П.И.] Рогожское кладбище в 1812 году // Церковь. 1912. № 35. С. 835–836.

18 Власов П.И. О старообрядцах современниках 1812 года // Церковь. 1912. № 35. С. 836.

19 «Город весь выжжен»: Письмо Т.Ф. Большакова родным от 13 декабря 1812 года / Публ. Е.Ю. Филькиной // Наше наследие. 2012. № 101. С. 56.

Вернуться к оглавлению

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС