21 сентября. Пожар, уничтоживший большую часть этого прекрасного города,
наконец, прекратился. Эта страшная катастрофа, причинившая русским больше
зла, чем потеря 6-ти сражений, является делом рук Ростопчина, его
преступлением. Он один автор и распорядитель этого адского замысла,
выполненного с определенной систематичностью.
Между горожанами, заинтересованными в сохранении своего имущества, он бы не
нашел себе помощников, и он отправился за ними в тюрьмы, где и нашел
достойных его соучастников. Утром 14-го он велел освободить 800 колодников,
приговоренных к смертной казни за проступки, несомненно менее тяжкие, чем
те, к выполнению которых он их привлек.
День и ночь 15-го, 16-го и даже 17-го все новые пожары разгорались в
кварталах города по направлению дувших ветров и оттуда переносились в другие
части города. Дома, расположенные в кварталах, где огонь еще не показывался,
вдруг загорались сверху, как будто от удара молнии. Так, например,
прекрасное здание биржи, у которого все железные двери были заперты на
задвижки, неожиданно загорелось, так что нельзя было понять, каким образом
попал в него огонь.
Все было заранее приготовлено и было достаточно одного поджигателя, чтобы
разразился пожар.
Во многих домах были найдены груды белья и других легко воспламеняющихся
материалов, пропитанных смолой или покрытых серой и положенных в сараи,
конюшни, под деревянные мостницы. Наружу были проложены веревки наподобие
пушечных фитилей, которые должны были перенести огонь внутрь. Там, где
подобные средства не были заготовлены, помощники Ростопчина очень ловко
выпускали зажигательные ракеты.
Очень грустно видеть на обширном пространстве, когда-то занятом Москвой,
вместо украшавших город прекрасных дворцов одни кучи кирпичей и еще
дымящиеся развалины.
С предусмотрительностью, свойственной преступному уму, губернатор Ростопчин
приказал вывезти все пожарные трубы, тогда как помощь против пожара
организована здесь так хорошо, как ни в одном европейском городе.
И в то же время неразумие его ярости сказалось в том, что он не указал своим
приспешникам местонахождение ни артиллерии, где были сложены военные припасы
русской армии, ни огромных складов муки, дорогой ценой собранной для
продовольствия этой армии. Французская армия нашла здесь припасы,
достаточные для нескольких кампаний, и ее продовольствие обеспечено на 6
месяцев.
По словам горожан, оставшихся в Москве, ожидали императора Александра,
возвестившего 10-го о своем прибытии. Но он не появился ни в столице, ни в
армии.
Великий князь Константин прибыл после сражения под Москвой. Уверяют, что это
он посоветовал открыть тюрьмы в момент вступления в Москву французской арии,
но это очень сомнительно.
Ростопчин не нуждался ни в чьем совете. Этот человек способен на всякое
преступление. Стоит вспомнить приказ, помещенный им в «Московских
Ведомостях» месяца два тому назад по поводу некоего Верещагина, сына
московского купца, которого подозревали в том, что он сказал или написал,
что через 8 месяцев Наполеон овладеет Москвой. Верещагин содержался в
тюрьме, когда 14-го в 3 часа утра Ростопчин велел схватить его и привести на
задний двор губернаторского дома и без всякого суда отдал на растерзание
солдатам. Он приказал также привести его отца, но несчастному удалось бежать
из-под стражи. Это лишило Ростопчина жестокого удовольствия приказать убить
сына на глазах у отца. Смерть Верещагина была медленная и мучительная. Его
истерзанное тело еще лежало у дверей дома Ростопчина, когда французы
вступили в Москву.
В городе восстановлен порядок. Маршал Мортье, герцог Тревизский, назначен
генерал-губернатором Москвы и губернии. Кавалер ордена Лессепс получил
должность интенданта. Город разделен на 20 кварталов, каждый со своим особым
командиром.
Много говорили о сельском ополчении, организованном русским правительством.
Кое-кого из них взяли; они умирали от голода и усталости. По их словам, их
гоняли, как стадо животных. Несмотря на все старания воодушевить этих
невежественных полуварваров, их не сделали фанатиками. Они повсюду бросают
пики, которыми их вооружили, и мечтают об одном — возвращении в свои
деревни. Мундиром им служит кусок кожи в форме буквы А, а на шапках у них
нашиты греческие кресты.
Московская молодежь сформировалась в небольшие группы гренадер, стрелков и
казаков, конных и пеших. Они желают, но не имеют духа бежать. Их забирают
ежедневно. Кажется, они совершенно излечились от своего воинственного пыла.
Фрагмент воспоминаний опубликован в кн.: Французы в России. 1812 г. По
воспоминаниям современников-иностранцев. Составители А.М.Васютинский,
А.К.Дживелегов, С.П.Мельгунов. Части 1-3. Москва. Издательство "Задруга".
М., 1912; Современное правописание выверено по кн.: Наполеон в России в
воспоминаниях иностранцев. В 2 кн. М., Захаров, 2004.