Действия авангарда

1812 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Французы атакуют. Русская кампания 1812 года.
Рисунок 1896 г. Иллюстрация с сайта http://www.childlib.ru/ .

Действия авангарда

В два часа пополудни 15 сентября, словно прилетев из дыму и пламени, на дороге внезапно появился вскачь Мюрат, без адъютантов, в сопровождении лишь одного трубача. «На коней, на коней!» — крикнул он нам, поскакал дальше и приказал трубить тревогу на аванпостах.

Мы поехали, сопровождаемые дымом, который гнало на нас со стороны города. Солнце светило сквозь дым, окрашивая все видимые предметы в желтый цвет. Совсем близко перед нами были казаки, однако в этот день не обменялись даже пистолетными выстрелами. Мы отошли от Москвы приблизительно на 4 версты и стали лагерем, когда уже стало совсем темно; пламя горевшего города озаряло нас.

На следующий день, 16 сентября, мы потянулись дальше по дороге, ведущей на Владимир и Казань. Мы проходили через довольно красивые и зажиточные деревни; их своеобразные постройки, снаружи опрятные и разукрашенные, чрезвычайно нравились нам. Своих противников мы увидели лишь вечером, когда мы приблизились к деревянному городку Богородску, стоявшему вправо от дороги. Пока наша кавалерия выстраивалась рядами, мы увидели несколько казаков на крутой вершине горы, которую огибает большая дорога, пересекающая дальше реку Клязьму, текущую здесь в направлении с юга на север. Мы остались по сю сторону реки, стали лагерем около городка и стараниями некоторых офицеров полка получили из Москвы обозный транспорт съестных припасов.

После обеда, 17-го числа, мы стали переправляться через Клязьму...

Гора, на верхушке которой мы вчера видели казаков, осталась вправо; мы поехали поперек поля, миновали русский лагерь, вновь очутились на большой дороге и в первой же деревне увидели обитателей, собиравших пожитки для поспешного бегства. Одна баба, изба которой стояла на пригорке у самой дороги, суетилась, нагружая на телегу постели и т.п., усаживая на нее своих ребят и привязывая сзади корову, — а телега-то не была даже запряжена. Баба вызвала у нас хохот и изумление. Мы проехали мимо, никто не тронул ее. А красивая молодая баба деловито и сердито продолжала свои хлопоты, даже не оглянувшись на нас.

Продолжая свой путь, мы увидели влево от дороги большую, далеко на восток простирающуюся луговую равнину; бесчисленными стогами стояло на ней заготовленное на зиму сено. Там и сям раскиданы были селения, и посредине каждого высилась барская усадьба.

Темным вечером мы раскинули лагерь у селения, расположенного между Богородском и Покровом; селение, со стороны въезда в него, было холмистое. По расстановке патрулей командир направился туда за продовольствием, ибо все вокруг казалось спокойным.

Ранним утром я нанес визит своему командиру полковнику фон-Милькау. Он встретил меня словами: «Мы потеряли врага и всякий его след; приходится оставаться здесь и ждать новых приказаний».

В полдень пришел приказ выступать...

Мы ехали лесами с прекрасною растительностью, особенно дубами, встретили массу богатых усадеб и хлебных полей, где рожь и гречиха еще стояли на корню. Эта превосходная земля с ее прекрасной и благословенной культурой, с многочисленными, свидетельствовавшими о богатстве, усадьбами и запасами сена и зерна, опять давала нам повод мечтать и говорить о мире, несмотря на то, что мы все еще видели и ощущали дым, идущий от Москвы. Эти мечты скрашивали нам тяготу военной жизни. Пруссаки, поляки, французы и мы — все думали одинаково; офицеры и солдаты охотно говорили о том, чего желали все, и самая неосведомленность о том, что делали русские и куда они девались, много способствовала возникновению догадки, что теперь-то и обсуждается заключение мира.

Что делалось в армии, мы теперь по-прежнему не знали. Кроме пожара Москвы, издали светившего нам ночью, да дыма, который днем следовал всюду за нами, мы так же мало знали о готовившемся нам будущем, как во времена событий под Смоленском.

Следующие дни были еще дождливее и холоднее. Мы попали на какую-то дорогу, ведущую из Москвы; войск на ней не было. Мы свернули вправо, когда уже наступила ночь, и прибыли в городок Подольск, лежащий на реке Пахре, в долине которой наши провели на берегу ужасно бурную ночь при дожде, ветре и холоде. В твердой уверенности, что ночь придется провести здесь, я со своими двумя помощниками приспособил себе для ночевки сенной сарай. Мы были чрезвычайно счастливы, укрывшись от дождя и бури, покормив своих усталых коней, и совершенно не заботились о том, что происходило снаружи, хотя всю ночь слышно было прохождение кавалерии. Младший врач, отыскавший хозяйку, сумел раздобыть яиц, масла и хлеба, так что и мы насытились. Тем временем настало утро; буря и дождь прекратились, небо прояснилось. Освеженные отдыхом и пищей, мы жалели лишь о том, что нашим пришлось провести под открытым небом самую тяжелую ночь с начала войны. Это была ночь с 25 на 26 сентября, когда мы опять соединились с войсками, покинувшими нас на Казанской дороге, у Богородска; и Мюрат опять был с нами. Утром, 26-го, тронулись в дальнейший путь. Мы рады были снова очутиться вместе с большим отрядом войск и переправились через реку Пахру.

Во время этих переходов мы встречали русских поселян, и в этот день увидели на пригорке крестьянские дворы, обитатели которых безбоязненно и равнодушно вышли поглядеть, что им готовит новый день.

Командир дал им понять знаками, что ему хочется пить. Скромно и без всякого смущения один крестьянин подал в широкой и глубокой деревянной посудине какой-то светло-коричневый напиток. Утолив жажду, командир передал посудину окружающим. Напиток оказался очень приятным и прозрачным, ибо на дне посудины я заметил нарисованные цветы.

Крестьянину вернули пустую посудину и дали серебряную монету нашего чекана; на это он ответил таким низким поклоном, что волосы его коснулись земли: такого способа благодарности мы еще никогда не видели. Лишь на следующее лето в Борисове на Березине я узнал, что этот напиток зовется квасом.

В этот день, 26 сентября, мы снова обрели русских, которые словно канули в пропасть с того момента, когда мы видели их на вершине холма у Богородска. Снова началась кровавая военная потеха; все виды оружия приведены были в действие, ежедневно, нередко с утра до вечера, происходила пушечная пальба. Русские все отступали, а мы следовали за ними, непрерывно вытесняя их и неся вместе с тем большие потери ранеными, мертвыми и изможденными людьми и лошадьми...

Так пошло день за днем — потери были значительны то в одном полку, то в другом, то во всех сразу. Больных и раненых приказано было отправлять в Москву, однако без уверенности, найдутся ли там постели. Ощущался недостаток в повозках, в конвое, потому что полки были уже настолько ослаблены, что не могли откомандировать никого; не хватало также и врачей.

Роос

Фрагмент воспоминаний опубликован в кн.: Французы в России. 1812 г. По воспоминаниям современников-иностранцев. Составители А.М. Васютинский, А.К. Дживелегов, С.П.Мельгунов. Части 1-3. Москва. Издательство "Задруга". М., 1912; Современное правописание выверено по кн.: Наполеон в России в воспоминаниях иностранцев. В 2 кн. М., Захаров, 2004.

Далее читайте:

Отечественная война 1812 года (хронологическая таблица).

Участники наполеоновских войн (биографический справочник).

Литература по наполеоновским войнам (список литературы)

Россия в XIX веке (хронологическая таблица).

Франция в XIX веке (хронологическая таблица).

Карты:

Российская империя в 1-ой пол. XIX в.

Вторжение наполеоновской армии в 1812 году

Контрнаступление русской армии в 1812 году

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС